1.РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА (Б. Пастернак)
2.РОЖДЕСТВЕНСКОЕ (Саша Черный)
3.РОЖДЕСТВО (И. Бродский)
4.РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА (И. Бродский)


←  РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА (отрывок)
Б. Пастернак

Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.

Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере.
Над яслями тёплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи
И зёрнышек проса,
Смотрели с утёса
Спросонья в полночную даль пастухи.

А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочёта
Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звёзды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потёмках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.


←  РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
Саша Черный

В яслях спал на свежем сене 
Тихий крошечный Христос. 
Месяц, вынырнув из тени, 
Гладил лен Его волос…

Бык дохнул в лицо Младенца 
И, соломою шурша, 
На упругое коленце 
Засмотрелся, чуть дыша. 

Воробьи сквозь жерди крыши 
К яслям хлынули гурьбой, 
А бычок, прижавшись к нише, 
Одеяльце мял губой. 

Пес, прокравшись к теплой ножке, 
Полизал ее тайком. 
Всех уютней было кошке 
В яслях греть Дитя бочком… 

Присмиревший белый козлик 
На чело Его дышал, 
Только глупый серый ослик 
Всех беспомощно толкал: 

«Посмотреть бы на Ребенка 
Хоть минуточку и мне!» 
И заплакал звонко-звонко 
В предрассветной тишине… 

А Христос, раскрывши глазки, 
Вдруг раздвинул круг зверей 
И с улыбкой, полной ласки, 
Прошептал: «Смотри скорей!»


←  РОЖДЕСТВО
И.  Бродский
                    
В  Рождество  все немного волхвы.
   В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
   производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
   каждый сам себе царь и верблюд.
 
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
   шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
   мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
   в Вифлием из-за снежной крупы.
 
И разносчики скромных даров
   в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
   даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
   над Которою -- нимб золотой.
 
Пустота. Но при мысли о ней
   видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы ирод, что чем он сильней,
   тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства --
   Основной механизм  Рождества.
 
Валит снег; не дымят, но трубят
   трубы кровель. Все лица как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
   Кто грядет -- никому не понятно:
мы не знаем примет, и сердца
   могут вдруг не признать пришлеца.
 
Но, когда на дверном сквозняке
   из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
   и Младенца, и духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
   смотришь в небо и видишь -- звезда.


←  РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА
И. Бродский

В холодную пору в местности, привычной
скорее к жаре, чем к холоду, к плоской
поверхности более, чем к горе,
Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти;
мело, как только в пустыне может зимой мести. 

Ему все казалось огромным:
грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы v Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.

Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, 
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.